Какая-то станция - Страница 9

Вася оторопел.

— Сколько вас?

Ребятишки молчали, они не знали, сколько их, они не умели еще считать. Вася выглянул на улицу — больше никого не было. Прикрыл дверь. Пересчитал. Одиннадцать!

— Вы чего пришли?

Пацаны шмыгали носами и молча пялили глаза на Васю. Митьке сползала на нос шапка, он ее подымал, она опять сползала, он снова подымал.

— Вы к кому пришли?

— Дядя Шёма… — сказал Митька.

— Дядя Сема на работе, его нету.

И тут Вася заметил, что глаза ребят устремлены совсем не на него, а куда-то мимо, за его спину. Он оглянулся и увидел на столе горку сухих фруктов, из которых он собирался варить компот. Вася взял горсть сухофруктов и стал раздавать. К нему потянулись, возникая откуда-то из недр длинных рукавов, замурзанные холодные ручонки и цепко хватали черносливину или грушку. И все сразу исчезало во рту.

Вася помнил наказ старшины кормить всех ребят, какие придут, и поэтому, когда раздал свою норму, отпущенную на компот, кормил их еще саговой кашей. А когда подоспел суп, Вася кормил их и супом. Потом заставил пацанов делать уборку, и они старательно подметали пол, перекладывали дрова у печки, выносили мусор и очистки. Сестренка Митьки уснула под шумок за столом. Вася перенес ее на свою постель и уложил сверху, не раздевая.

Не заметил, как и день проскочил.

Водолазы вернулись с работы уже под вечер.

— Давай рубать! — еще с порога гаркнул Леха. — Кишка кишке рапортует.

Вася уже несколько раз подогревал обед, ожидая товарищей, и теперь кинулся было снова разжигать печку, но Суптеля сказал:

— Не надо, и так съедим. Промерзли до печенок.

— А чего так долго? — поинтересовался Вася, собирая на стол.

— Красоткам помогали, — откликнулся Леха, снимая намывшие гремевшие валенки. — Бревна в лесу, в штабелях, а дорогу замело. Сугробы разгребали. Трактор ждут, а его нету.

Водолазы отогревались, толпясь у печки, заглядывали в кастрюли. Нажженные ветром и морозом лица их задубели, пальцы не разгибались.

— Черпани со дна пожиже! — приказал Леха.

— И мне тоже, — улыбнулся Суптеля.

Водолазы с довольным кряканьем выпили положенные наркомом сто граммов и принялись за еду. Взяв кусище хлеба, Суптеля зачерпнул полную ложку и отправил ее в рот. Бровь его удивленно поползла вверх. Он помешал ложкой в тарелке и спросил:

— Ты чего сварил?

— Суп, — ответил Вася, — а что?

— С мясом?

— С мясом.

— А еще с чем?

— С рыбой, с рисом, — пояснил Вася.

— Так это что — суп или уха? Ты чего все в кучу свалил? Вася искренне удивился. Разве нельзя?

Андрей сердито смотрел на Васю, а Леха хохотал.

— Вот дает! Ты бы еще туда сгущенки налил или повидла. Супец был бы королевский! Чрево Парижа!

Вася молчал, тайно прощаясь с мечтой пойти в клуб. Кто теперь согласится подменить его! Надо же было рыбе подвернуться под руку! Когда он скормил пацанятам суп, он решил его доварить, чтобы водолазам было с добавкой. Тут-то он и кинул треску в суп и долил водицы.

— Влюбился, что ли? — спросил Андрей.

Вася покраснел. Ничего он не влюбился, откуда взяли.

— Точно! Тут дело нечисто, — скалил зубы Леха. — Опять же пересолил.

— Недосол на столе, пересол на спине, — ворчал Андрей.

— Ладно, — прервал разговор Суптеля. — С кем не бывает. Только больше мясо и рыбу вместе не вари. Давай второе.

Водолазы наелись. Леха со словами:

— После сытного обеда по закону Архимеда треба отдохнуть, — завалился на кровать.

Андрей тоже. Суптеля стал чинить чьи-то ходики. Он был мастер на все руки, и женщины, прознав об этом, тащили ему будильники, швейные машинки, самовары и кастрюли. Леха смеялся: можно открывать лавочку утильсырья, но Суптеля, добродушно улыбаясь, чинил все, что ни приносили. Платы не брал. Просто ему доставляло удовольствие чинить домашнюю утварь и беседовать с хозяйками. От них водолазы знали все новости в поселке: кому пришла похоронка, у кого без вести пропавший, у кого лежит в госпитале. Сами женщины спрашивали, не видели ли ихних мужей или братьев. Нет, ни одного из этого поселка не встречали и не видели на фронте и на фронтовых дорогах ни Суптеля, ни Андрей, ни Леха, а о Васе и говорить нечего.

Вечером незаметно исчез Андрей. Унес куда-то отремонтированные ходики и Суптеля. Леха драил пуговицы на шинели и, улыбаясь своей работе, довольный, напевал песенку о том, как девушку из маленькой таверны полюбил суровый капитан.

Вася наконец набрался храбрости и спросил:

— Ты не подежуришь за меня?

Песенка оборвалась.

— Надо мне. — Вася смущенно переступил с ноги на ногу и провел ладонью по горлу, как всегда делал Леха.

Леха протяжно и выразительно свистнул.

— Уже пришвартовался? Хо-хо! Не промах. К этой чернявенькой?

— Да нет, — мялся Вася. — Танцы сегодня.

— Ах, танцы! Гляди-ка!

С Лехиной морды не сходила шалая ухмылка. Он по-новому, оценивающе и удивленно, глядел на Васю.

— Даешь! На абордаж ходил?

— Чего? — не понял Вася.

— Не прижимал, говорю?

У Васи вдруг пересохло во рту.

— Не-е. Мы до дому дошли.

— И все?

— Все. А чего еще?

— «Чего еще»! — передразнил его Леха. — Хоть договорился?

— О чем?

— Вот пень! — воскликнул Леха, воздев руки к потолку.

— Мы вообще не говорили, — оправдывался Вася.

— Как не говорили?! — опешил Леха. — Так всю дорогу и молчали?

— Ага.

Леха закатил глаза под лоб и покрутил пальцами у виска.

— Ты что, чокнутый?

Вася промолчал, он был уже не рад, что затеял этот разговор.